Александр Терещенко, журналист, ветеран, киборг
Александр Терещенко - журналист, ветеран российско-украинской войны, киборг, кавалер ордена «За мужество» III степени, «Народный Герой Украины». При обороне Донецкого аэропорта у него в руках взорвалась вражеская граната, которую пытался отбросить. Как следствие - полная потеря правой руки и кисти левой, тяжелые травмы глаза. Несмотря на это, нашел силы вернуться к полноценной жизни. Работал заместителем начальника Академии патрульной полиции в Киеве, заместителем министра по делам ветеранов, временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц Украины.
Сегодня он возглавил вновь созданное управление по делам ветеранов и внутренне перемещенных лиц Николаевского горсовета. Наш разговор касается не только его профессиональной деятельности относительно защиты ветеранов, но и тех процессов, которые сейчас происходят в обществе: формирование «образа защитника», патриотическое воспитание, попытки избавиться от «комплекса жертвы» и тому подобное.
ВОЕННЫЕ ДОЛЖНЫ СТАТЬ ЭЛИТОЙ ОБЩЕСТВА
- Каким, по вашему мнению, должно быть отношение общества к армии? Что нужно сделать, чтобы наши военные стали элитой нации?
- Ни одна страна не обходится без армии. Заслуга воина не должна измеряться только достойной зарплатой и льготами. Поэтому уважение общества здесь обязательно. Каждый должен уважительно относиться к военному, потому что именно этот человек в любой момент готов встать на защиту государства и отдать за это жизнь. Это должна быть политика государства. Во время работы в министерстве мы сформировали концепцию образа защитника и планировали утвердить ее распоряжением Кабмина. Следующим шагом должно было быть утверждение плана действий по ее реализации, к которому должны присоединиться и другие государственные органы. Скажем, Министерство культуры, которое формирует информационную политику, и другие. Здесь важно актуализировать тот же кодекс журналистской этики. Для работника СМИ всегда существует дилемма: с одной стороны, когда преступление совершает участник боевых действий, освещение этого факта добавляет рейтинга. С другой – необходимо понимать, что это наносит удар по всей армии и вредит ее репутации.
Однако нельзя запретить что-то одним лишь законом, нужно воспитывать общество. И начинать с детей, молодежи, показывать им лучшие примеры. Ведь у нас есть на кого равняться... При этом нужно также работать с военными. Я ведь понимаю: если человек в форме идет пьяный, использует нецензурную брань, то это тоже наносит ущерб репутации.
И необходимо осознавать, что нельзя решить эту проблему сегодня и сейчас. У нас еще очень мало видеоконтента, литературы по этому поводу. Скажем, за 7 лет войны более 30 наших защитников удостоены высокого звания Героя Украины посмертно. Сейчас Институт национальной памяти издает книгу, из которой мы сможем узнать об их жизни и героической смерти. До этого информация о них помещалась в нескольких строках Википедии. А это же люди, на примере которых нужно воспитывать молодежь, на которых нужно равняться.
- И в школьную программу, очевидно, нужно вносить изменения…
- Безусловно. Потому что сейчас имеем ситуацию, что о выпускниках школы, погибших на Востоке, в лучшем случае напоминает мемориальная доска. И о них самих мало что известно.
В министерстве я возглавлял группу по разработке ритуала захоронения погибших воинов, новой военной традиции. Кроме полностью расписанной процедуры (кто что делает, как одет, на кого это распространяется и тому подобное), он предполагает наличие государственного флага из атласной ткани, который соответствующим образом складывается и передается родным как память на всю жизнь. К нему должно быть письмо почета и скорби от президента Украины, потому что это очень важно.
- Мы видим нечто подобное в американских фильмах, когда чествуют погибших…
- Да. Мы сняли видеоролик на эту тему – в качестве образца. Там все имеет значение, даже одежда: одно дело, когда военные приходят в парадной форме, и совсем другое, когда это повседневная униформа. С 24 августа этот ритуал наконец введен в действие. Но теперь встает вопрос выполнения его на практике. Также нужно вносить изменения в подзаконные акты, чтобы он распространялся не только на действующих военнослужащих, но и на ветеранов.
Я присоединился еще к одному очень важному проекту - созданию Национального военного мемориального кладбища, наподобие Арлингтонского (США). Я был там. Это не просто кладбище, это место глубокого уважения к защитникам.
Что касается Николаева, то мы обратились к городскому председателю с просьбой объявить открытый конкурс проектов для создания мемориала погибшим воинам. Сейчас у нас возле ОГА есть «Струны памяти», однако в ближайшее время начнется реконструкция площади и их тоже нужно будет менять. Думаю, что мы создадим достойный мемориал.
Наших защитников сейчас хоронят на Аллее почетных захоронений городского кладбища, которая, на мой взгляд, не совсем соответствует духу нынешнего времени. Поэтому будем работать над созданием сектора военных захоронений, которые уже есть в некоторых городах, например, в Херсоне. Это должно быть место почета.
- Александр, вы также являетесь одним из инициаторов того, чтобы мы отходили от так называемого «комплекса жертвы»…
- Да, это очень важно. Возьмем, к примеру, Иловайск. У нас почему-то постоянно отмечается, что военнослужащие, которые там погибли, это «жертвы Иловайской трагедии». На мой взгляд, такой термин можно применять к гражданским. Воин априори не может быть жертвой, потому что у него есть оружие и он должен защищаться. Это оскорбляет моих побратимов. Ведь там и россиян погибло не намного меньше, чем наших. Были случаи, когда наши ребята уничтожали гранатометами вражеские танки, отбивались до последнего патрона и даже брали в плен российских военных. В основном же рассказывают только о том, что наших там просто расстреляли, что они ничего не могли сделать... Это тоже откладывается в обществе. Человек, который приходит к мемориалу памяти погибшим, должен чувствовать не только печаль, но и прежде всего гордость. Это нужно воспитывать в обществе.
В министерстве мы разработали методические рекомендации для уроков доблести в школах. Именно доблести, а не мужества. Потому что доблесть предполагает победу, и нам очень важно воспитывать именно победителей.
ВАЖНО, ЧТОБЫ ЗАВТРА БЫЛО КОМУ ВСТАТЬ НА ЗАЩИТУ СТРАНЫ
- Вы возглавили вновь созданное управление по делам ветеранов. Это своего рода изюминка города Николаева, потому что такие структуры существуют далеко не везде. Кому принадлежала идея?
- Предложило ветеранское сообщество, чтобы это был своеобразный мостик между ними и властями. Наше управление, насколько я знаю, единственное в Украине, которое работает именно при городском совете. Его цель – реализовать как государственную, так и местную политику соцзащиты ветеранов и внутренне перемещенных лиц (ВПЛ). У нас 8 человек, два отдела, подобрали мотивированную профессиональную команду, которая хочет и может что-то сделать.
Сегодня в Николаеве – около 6,5 тыс. участников боевых действий, из них 4,5 тыс. – ветеранов АТО. Среди них - 135 человек с инвалидностью и более 140 имеют статус члена семьи погибшего участника АТО/ООС. Еще почти 2 тыс. - это участники боевых действий на территории других государств и Второй мировой войны. Также мы будем заниматься ВПЛ с Востока и Крыма, которых у нас стоит на учете 5,5 тыс.
- С чего начнете, какие направления будут в приоритете?
- Стоит отметить, что эта работа в Николаеве проводилась и раньше. При участии ветеранов АТО/ООС создан ряд программ, которые уже работают. Это яркий пример сотрудничества ветеранов и властей. Поэтому мы возьмем лучшее из того, что есть и, безусловно, предложим новое.
Из действующих программ для ветеранов можно выделить оздоровление участников боевых действий вместе с семьями. На следующий год на эти цели в бюджете города заложено 2,5 млн грн, это на миллион больше, чем в этом году. Очень востребована программа по зубопротезированию, потому что после боевых действий с зубами у многих проблема. На следующий год на это планируется миллион гривень, было 500 тыс. По государственной программе ветераны имеют возможность получить бесплатно коронки, пломбы, но из самых дешевых материалов. А благодаря городской поддержке они могут поставить даже импланты.
В городе также заработала программа обеспечения жильем ветеранов. Благодаря ей в этом году ребята получили 5 квартир, но очередь там огромная. Также впервые город выделил средства на открытие своего дела для ветеранов АТО – 10 человек получили по 50 тысяч гривень.
Я скажу так: хоть Николаев не самый патриотичный город и здесь не больше всего денег, но около 10 миллионов гривень дополнительных средств в год на различные программы – это тоже неплохо.
- Почему вы ушли из министерства, ведь там было больше возможностей помогать ветеранам?
- Я работал в министерстве два года с четырьмя министрами, занимался гуманитарными вопросами – формированием образа защитника, чествованием памяти, сотрудничеством с общественными объединениями и тому подобное. У меня было свое видение тех или иных процессов и оно остается до сих пор.
С приходом нового руководителя меняется команда, это понятно. Важнее, чтобы сохранялись направления той политики, которая была до этого. Я был там до тех пор, пока у меня была возможность реализовать собственное видение определенных процессов. Но я уважаю другие взгляды и не считаю, что именно моя точка зрения должна быть приоритетной. Каждый министр имеет право на собственное мнение и подбирает людей, которые его разделяют.
- Где сложнее работать: в министерстве или здесь?
- Ответить однозначно невозможно. Дело в том, что там я формировал политику, а здесь я ее реализую на практике. Но одно дело - писать законы, другое - их выполнять. Сейчас я вижу, что давать рекомендации и наставления сверху – это лишь полдела. Потому что когда на месте сидит равнодушный чиновник, то оно так и работает – для галочки. Поэтому нынешнюю свою работу считаю очень важной.
- Какая роль в вашей работе отводится национально-патриотическому воспитанию?
- Социальные льготы, жилье – это крайне необходимо. Но гуманитарная сфера тоже важна, потому что это о ценностях. Поэтому, по моему мнению, много нужно работать в направлении национально-патриотического воспитания. Для нас важно, чтобы завтра было кому взять оружие и защищать страну. Сейчас необходимо привлечь к этому процессу как можно больше ветеранов украинско-российской войны как носителей духа патриотизма.
Скажем, есть такая национальная игра "Джура". Но в Николаеве она проходит на низком уровне: есть одна команда, которая состоит из представителей всех районов. Нужно это дело активизировать, привлекать к игре как можно больше детей, молодежи, сделать так, чтобы детям было интересно и они стремились принять в ней участие.
Также есть идея создать образцовые кабинеты защиты Украины в каждом районе города Николаева. Там должны быть не только символика, но и оружие, обмундирование и тому подобное. Необходимо привлечь к этому делу представителей Николаевского гарнизона, чтобы проводить с их участием различные мероприятия для детей и молодежи. Это очень важно с учетом того, чтобы в будущем было кому пополнить ряды наших Вооруженных Сил.
Я ПРИНЦИПИАЛЬНО ХОЖУ С КРЮЧКОМ, ЧТОБЫ ЗАСВИДЕТЕЛЬСТВОВАТЬ, ЧТО ВСЕ МЫ РАВНЫ
- В Николаеве уже несколько лет эффективно работает общественная организация – Ассоциация инвалидов АТО, которая отстаивает интересы ветеранов. Как будете сотрудничать?
- Да, я один из ее основателей. Это началось еще когда я после ранения лечился в госпитале. За это время нам многое удалось: все вышеназванные программы и многое другое – это заслуга ветеранского сообщества. В конце 2017 года я переехал работать в Киев, поэтому отошел от общественной деятельности. Ассоциацию возглавлял наш побратим – инициативный и креативный Илья Шполянский, и она действительно стала очень крутой. Очень хотелось бы, чтобы этот опыт распространился на всю Украину.
Наше управление будет сотрудничать с этой и другими общественными организациями. Я хочу также создать координационный совет по национально-патриотическому воспитанию. Но не формальный, как сейчас, а настоящий, действенный.
Многие чиновники боятся общественности. Потому что общество у нас опережает власть, так оно и должно быть. Взять хотя бы волонтерское движение, которое очень много сделало для становления армии. У многих сложилось впечатление, что государство неспособно решить ряд вопросов без волонтеров. Однако это не может длиться долго. Необходимо, чтобы государство перебрало на себя функции, которые они до сих пор выполняли. С другой стороны, не все может сделать и государство. Определенные направления должны остаться исключительно у общественности. К примеру, в США есть такая общественная организация «ТАРС», которую возглавляет жена погибшего. Когда кто-то погибает, то Минобороны, прежде всего извещает ее, чтобы окружить семью вниманием, заботой. Чиновникам это не под силу, это может сделать лишь тот, кто пережил подобные трагедии. Или система «равный – равному». Это мостик между ветераном и психологом. Речь идет о человеке, с которым можно поделиться своими переживаниями. Потому что многие ветераны не решаются пойти к психологу, поскольку считают это слабостью. Им проще пообщаться с тем, кто воевал, кто знает, что их тревожит. Это работает. Но государство должно поддерживать такие организации.
- Как вы относитесь к отмечанию дат вроде дня людей с инвалидностью?
- Не раз был свидетелем, как кто-то из высокопоставленных чиновников искренне поздравлял соответствующую аудиторию с этим «праздником». Также существует практика дарить людям с инвалидностью к этой дате подарки в знак общественного внимания. Это не плохо, но очень важно остальные 364 дня в году не делать вид, что таких людей не существует. Строить кафе, рестораны, дома культуры, обустраивать тротуары, пешеходные переходы и остановки, предусмотрев возможности для людей на колясках, с нарушением зрения и тому подобное пользоваться ими. Мы должны осознать: человек с инвалидностью имеет право жить полноценно каждый день, а не раз в год.
В Украине 2,7 млн человек с инвалидностью. Большинство сидят дома, потому что у нас до сих пор действует тот советский стереотип: дать этому инвалиду какую-то копейку и пусть отцепится, потому что кому-то на него неприятно смотреть. Я почувствовал это на себе, даже в киевском метро некоторые реагировали на меня довольно неестественно.
Когда ездил в Америку, я брал специальную насадку на руку в виде кисти. Это силиконовая перчатка, которая повторяет даже складки кожи и мало отличается от живой руки. Сначала ходил в ней, а когда нужно было поесть или что-то сделать - надевал вот этот протез, с крючком. А потом заметил, что на это никто там не обращает внимания. Иду я с крючком, люди улыбаются, дружелюбные. Теперь я и здесь принципиально хожу с этим протезом, чтобы засвидетельствовать, что мы такие же, как и все. Потому что у многих людей с инвалидностью уже выработался определенный комплекс неполноценности. Они привыкли, что нежелательны.
Чтобы изменить отношение общества к этому, одной лишь социальной помощи недостаточно. Мы говорим об этом много, но на практике мало что меняется. Поэтому ребят, которые получили тяжелые ранения во время украинско-российской войны, считаю именно тем двигателем, который способен что-то изменить в этом смысле. Я, например, участвую во всех спортивных мероприятиях, ездил на марафон морской пехоты в США – бег 10 км. Мог поехать еще, но отказался, чтобы другие ребята тоже приняли в этом участие и почувствовали себя равными.
Сегодня существует ряд различных видов соревнований вроде «Игр героев», и наша национальная сборная принимает в них участие. Но это небольшое количество спортсменов. Наша цель - привлечь к этому процессу как можно больше людей. Хотим разработать в Николаеве программу так называемого адаптивного спорта.
ЕСЛИ БЫ У МЕНЯ БЫЛА ХОТЬ ОДНА РУКА, ТО Я БЫЛ БЫ САМЫМ СЧАСТЛИВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ
- Вы написали две книги «Жизнь после 16:30». Это была внутренняя необходимость?
- Писать книги никогда не планировал. После ранения писал какие-то вещи «на злобу дня» в Фейсбуке. Однажды обрисовал эпизод о том, что происходило во время моего ранения в присущей мне ироничной манере. Я ведь не терял сознания и все помню. Конечно, убрал какие-то особо кровавые события, чтобы не травмировать читателей. Пост был хорошо воспринят, получил больше тысячи лайков. Материала у меня было много, поэтому писал дальше. Тогда ко мне обратился известный николаевский поэт Владимир Пучков (к сожалению, ныне уже покойный). Он предложил написать книгу и взял на себя все заботы по ее упорядочению. А когда она вышла, я по отзывам понял, что это необходимо.
Я знаю ребят, у которых значительно меньшие травмы, чем мои, но они находятся в очень подавленном состоянии. Как-то встретил побратима, потерявшего на войне руку, он ужасно выглядел. Это было обидно. Я сказал ему: если бы у меня была хоть одна рука, то я был бы самым счастливым на земле человеком…
Каждый рассказ - это эпизод жизни, когда я преодолел какие-то трудности, сделал полезное или важное. Моя книга – это свет в конце тоннеля, я не концентрируюсь на проблемах, а пытаюсь показать выход. Потому что чем, скажем, можно утешить того, кто потерял руки? Если сгорел дом, то можно сказать, что заработаешь и построишь новый. А тут важно, чтобы человек понял, что жизнь на этом не закончилась.
Поэтому появилась и вторая книга - это тоже были истории из жизни. Например, как я сам летал в Париж на презентацию книги, какие приключения меня ждали в аэропорту и тому подобное. Или как я участвовал в марафоне морской пехоты в США.
- Сейчас над чем работаете?
- Почти закончил цикл сказок для взрослых. Мне очень нравится работать над ними, потому что я сознательно перешел на общение исключительно на украинском языке и сейчас просто кайфую от этого процесса. А сказка дает возможность насладиться языком. Есть задумки и более серьезные – начал писать роман, уже давно, но пока нет времени этим предметно заняться…
- А вы вообще были русскоязычным?
- Да, до недавнего времени я думал и общался по-русски, хотя вырос в селе Мигия на Первомайщине, где разговаривали на суржике. Но когда началась война на Востоке, то я, не задумываясь, пошел воевать. Многие мои побратимы, которые отдали жизнь за Украину, тоже были русскоязычными.
Понимаете, если ты украиноязычный, то это еще не значит, что ты точно патриот. Если начнется «шухер на границе», многие из моих русскоязычных побратимов возьмут автоматы и пойдут защищать страну. Но знать украинский язык и разговаривать на нем важно, потому что так создается языковая среда для будущих поколений. Если знаешь свой язык, то редко возникают вопросы твоей национальной принадлежности. Я лично начал это делать не по принуждению, а по внутренней необходимости…
ЖАЛЕЮ ТОЛЬКО, ЧТО МАЛО ПОВОЕВАЛ
- Александр, скажите откровенно, если повернуть время вспять, вы бы снова приняли решение идти на войну, как тогда в 2014-м?
- Если бы можно было что-то вернуть, то я более ответственно отнесся бы к той гранате, которую выбрасывал: взял бы ее двумя пальцами, а вторую руку спрятал бы за спиной, чтобы остаться в строю. Мне очень жаль, что я мало повоевал, что сейчас, когда напряженная ситуация на границе, мои побратимы готовятся снова стать на защиту страны, а я не могу быть вместе с ними.
Я ни разу не пожалел, что пошел защищать страну, потому что не смог бы спокойно смотреть на портреты молодых ребят, отдавших свою жизнь. Убежден, что в первую очередь воевать должны были идти мужчины моего возраста, с жизненным опытом.
Конечно, война – это такое дело, что на нем кто-то зарабатывает, есть и другие не очень приятные моменты. Но мы обрели независимость, за которую боролись 300 лет! Правда, еще не все почувствовали тот «дух победителя», но над этим нужно работать.
- А какое ваше наибольшее достижение?
- На данном этапе для меня – это то, что я не сижу дома, а работаю, занимаюсь спортом, любимыми делами.
- Кто и что именно вас вдохновляет?
- Конечно, это, прежде всего, семья – жена, дети. Но также очень важно найти внутреннюю мотивацию для себя. Когда ты занят, есть интересное дело, ты бегаешь, играешь в шахматы и тому подобное – это неиссякаемый источник вдохновения.
Когда работал в министерстве, то приходил домой с ощущением, что батарейки полностью разряжены. Но я натягивал кроссовки и шел бегать. После двух километров жизнь налаживалась... Меня также окрыляет мысль, что кто-то прочитал мою книгу и ему это помогло преодолеть собственные проблемы.
- У вас я вижу на столе икону...
- Да. Я прихожанин церкви Святого Пантелеймона. Ее настоятель отец Иоанн - мой духовный наставник. Что касается этой иконы, то она была со мной на войне, и во время ранения. Может, благодаря Господу я и остался жив. Потому что эвакуация после ранения длилась более двух часов. Врачи сказали, если бы еще 30 минут, то меня бы не спасли.
День начинаю с молитвы. Для меня это важно хотя бы потому, что после ранения никогда не рассматривал суицид как определенный выход для себя. С первого дня сказал родным: хватит слезы лить. Все нормально. Будем жить.
- Как вы обходитесь в быту: часто приходится звать на помощь?
- Я стараюсь многое делать сам. Да, есть вещи, которые мне не поддаются, ну хотя бы и шнурки на ботинках. Было время, когда я две недели прожил сам в Киеве без посторонней помощи. Сам собирался на работу, покупал и готовил еду. У меня хороший протез. Да, от чего-то приходилось отказываться, к чему-то приспосабливаться. А еще - на все уходит больше времени, поэтому приходится раньше просыпаться. Поэтому, если я хочу сократить время на подготовку, жена помогает. Но для меня очень важно осознавать, что в принципе смогу справиться и сам.
- А тексты на компьютере тоже сами набираете?
- Да, у меня есть специальные вспомогательные средства. Кстати, текст к обеим своим книгам печатал без посторонней помощи. Некоторые даже не верят, что я без секретаря хожу (улыбается).
ДЖЕРЕЛО https://www.ukrinform.ru/rubric-ato/3373784-aleksandr-teresenko-zurnalist-veteran-kiborg.html
